ПРОПАГАНДА КАК ФЕНОМЕН ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Рецензия на книгу: Барабаш В.В., Бордюгов Г.А., Котеленец Е.А.
Государственная пропаганда и информационные войны:
учебное пособие. М.: АИРО-XXI, 2015. 400 с.
Е.А. Иванова
Российсий университет дружбы народов
ул. Миклухо-Маклая, 10/2, Москва, Россия, 117198
В рецензии дается оценка работы, ее место в ряду публикаций о месте и специфике про-
паганды в современном обществе и современном информационном пространстве. Анализ
труда предполагает поиск ответов на вопросы: чем данный труд отличается от аналогичных
работ; в чем состоит новизна данного исследования о государственной пропаганде и инфор-
мационных войнах; как именно пропаганда соотносится с PR-деятельностью; как материал,
изложенный авторами, корреспондирует с современными проблемами преподавания и обу-
чения специалистов в области массовых коммуникаций (прежде всего, журналистики и PR).
Ключевые слова: пропаганда, информационные войны, общественное мнение, связи с
общественностью, PR, стереотипы
Степень изученности проблем пропаганды, новизна и актуальность данной книги.
Новая книга является продолжением предшествующего труда этого же коллек-
тива авторов: «Образы России в мире» [2]. Несмотря на то, что предмет и объект
данных книг отличаются, «Государственная пропаганда и информационные во-
йны» воспринимается как продолжение начатого разговора об имидже нашей
страны, ее традициях, убеждениях и их восприятии.
Новое учебное пособие авторов наполнено ссылками на многообразные ис-
точники, и в нем приводится свой список литературы, связанной с пропагандой
и информационными войнами. При этом исследование воскрешает в памяти
книгу одного из основателей связей с общественностью (public relations, PR) Эд-
варда Бернейза (Edward Bernays) «Пропаганда» (Propaganda), впервые изданную
в США в 1928 г., где автор писал, что история — это оружие (History is a weapon)
[3]. Труд Бернейза убеждал в том, что феномен пропаганды в течение многих лет
в обществе не меняется. Иными становятся лишь каналы коммуникаций и ме-
тоды пропаганды, но не само явления распространения определенных идей с
целью воздействия на общественное мнение (англ. public opinion). В связи с этим
можно отметить, что книга В.В. Барабаша, Г.А. Бордюгова и Е.А. Котеленец на-
водит на аналогичные мысли о том, что сейчас, в эпоху Интернета и социальных
сетей (авторы посвящают их описанию отдельные разделы: 2.2. Электронный и
информационный суверенитет страны: компоненты и способы обеспечения, а
также 3.2. Техническое обеспечение информационных конфликтов) суть пропа-
ганды как феномена не изменилась.
Третьим трудом, который вспоминается при чтении «Государственной про-
паганды и информационных войн», стала книга французского автора Жака Элиля
(Jacques Ellul) «Пропаганда: формирование человеческих отношений»
(Propaganda: The Formation of Men's Attitudes), которая в свое время была издана
в США на английском, но так и осталась не переведенной в нашей стране [4].
Много лет назад Элиль описывал базисные характеристики пропаганды как со-
циального международного явления, а также затрагивал аспекты, связанные с
проблемой правдивости фактов. Аналогично поступают В.В. Барабаш, Г.А. Бор-
дюгов и Е.А. Котеленец. Их книга своевременна и актуальна потому, что авторы
в разгар конфликта на Украине в своей четвертой главе обращаются к проблеме
его информационного освещения и пропагандистского противостояния. Поми-
мо собственной аналитики, российские исследователи приводят отрывки пери-
одических публикаций, а также материалов, отражающих разные точки зрения
и подходы к подаче информации. Например, в книге публикуется «Рецепт ин-
формационной войны для ополченцев Донбасса от блогера Егора Просвирина»
[1. С. 329—332]; текст «Елена Деревянко, вице-президент Украинской PR-лиги.
Как проводить информационную политику военного времени» [1. С. 338—340];
в разделе «Мифическое в 'информационных войнах'» излагается точка зрения
Глеба Павловского «Историзация и политизация идеологии: две стороны мифа»
[1. С. 372—377]; приводится материал Дмитрия Андреева «На информационном
фронте без перемен: невыученные уроки холодной войны» [1. С. 377—390] и др.
«Государственная пропаганда и информационные войны», дизайн и верстку
которой сделал С.П. Щербина, богата иллюстративным материалом, отсылающим
к архетипическим знакам и символам пропаганды, а также воспроизводя про-
пагандистские плакаты, карикатуры и иллюстрации военных времен. Это на-
помнило мне труды еще двух авторов: непереведенную на русский работу севе-
роамериканского исследователя СССР и России Виктории Боннелл (Bonnell E.
Victoria) «Иконография власти: советские политические плакаты в эпоху Ленина
и Сталина» (Iconography of Power: Soviet Political Posters Under Lenin And Stalin)
[5], а также отечественный труд «Русский плакат. Избранное» составителей
А.Е. Снопкова, П.А. Снопкова, А.Ф. Шклярук с текстом Т.Н. Толстой, изданный
в Москве в 2010 г. [6]. Эти разные по сути книги объединяет важные для пропа-
ганды визуально-графическая и семиотическая составляющие, без которых не-
возможно эффективное функционирование механизма пропаганды.
Определение понятия «пропаганда»: к вопросу об объекте и предмете. В начале
своей книги «Государственная пропаганда и информационные войны» авторы
дают следующее определение: «Пропаганда — распространение взглядов, фактов,
аргументов и других сведений, в том числе заведомо ложных, для формирования
общественного мнения или иных целей, преследуемых пропагандистами» [1. С. 9].
Отказавшись от идеи сравнивать данное определение с многочисленными де-
финициями других авторов, хочется обратить внимание, во-первых, на этимоло-
гию термина (лат. propaganda — подлежащее распространению, от лат. propago —
распространяю), во-вторых, историю о том, что упомянутый выше один из ос-
нователей PR Эдвард Бернейз, апеллируя к происхождению слова «пропаганда»
настаивал на его нейтральности. Идея Бернейза состояла в том, что «пропаган-
да» — общий термин, подразумевающий феномен массового распространения
определенных идей и информации по специальным каналам и при помощи про-
думанных методов (например, повторения или эмоционального нагнетания). То,
что В.В. Барабаш, Г.А. Бордюгов и Е.А. Котеленец называют «заведомо ложными»
сведениями, Э. Бернейз предлагал отделять другим, специально обозначенным
термином. Североамериканский специалист советовал к слову «пропаганда» до-
бавить префикс "im-", имеющий в английском одно из значений противопо-
ставления, оппозиции (англ. «not, opposite of» (примеры использования данного
префикса: immobile — немобильный; impersonal — безличный) [3].
Термин Бернейза "impropaganda" не прижился. Первая и Вторая мировые во-
йны с их обилием пропагандистских методов, многие из которых В.В. Барабаш,
Г.А. Бордюгов и Е.А. Котеленец блестяще описывают в своей книге, способство-
вали тому, что понятие «пропаганда» стало ассоциироваться с навязыванием вы-
годных пропагандистам фактов, аргументов и сведений, т.е. «пропаганда» в со-
временном видении — негативная деятельность, связанная с манипуляцией, суг-
гестией и воздействием. Не споря с этим, хочется задать риторический вопрос:
имеет ли право на существование «добросовестная» и/или «тематическая» про-
паганда, например, пропаганда здорового образа жизни или пропаганда опреде-
ленных философских или эстетических взглядов (пропаганда постмодернизма,
сюрреализма и т.п.)? И второй вопрос, который может волновать исследователя
стереотипов и преподавателя предметов в области массовых коммуникаций: как
именно пропаганда связана с формированием общественного мнения? (Термин
«общественное мнение» присутствует в определении понятия «пропаганда»
В.В. Барабаша, Г.А. Бордюгова и Е.А. Котеленец.) Данный вопрос важен в связи
с тем, что общественное мнение (англ. public opinion) — один из основополага-
ющих терминов работы в области связей с общественностью (англ. public relations,
PR). Именно книга «Общественное мнение» (Public Opinion) известного северо-
американского журналиста XX-го века Уолтера Липпманна (Walter Lippmann)
впервые изданная в США в 1922 году, явилась отправной точкой для развития PR
как самостоятельной области деятельности [7].
В России PR как профессиональная сфера стала формироваться после рас-
пада СССР в 1990-е гг., т.е. в нашей стране данная индустрия (в том числе, об-
разования в этой области) находится на этапе становления и развития. Существу-
ет большая опасность приравнять термины «PR» и «пропаганда», так как и у тех,
и у других есть заказчик распространения определенной информации с целью
формирования общественного мнения, а также воздействия на умы и сердца мас-
совых аудиторий.
Сложность работы с пособием «Государственная пропаганда и информацион-
ные войны» вытекает из его достоинств: большого многообразия понятийного
аппарата, описания смежных явлений и похожих феноменов. Помимо пропаган-
ды, авторы пишут об информационных войнах [1. С. 25; С. 148; С. 178; С. 181;
С. 205; С. 241 и мн.др.]; идеологии [1. С. 193; С. 242; С. 378]; стереотипах и сте-
реотипизации [1. С. 48; С. 59; С. 112; С. 149; С. 154; С. 210; С. 222; С. 241; С. 243;
С. 252; С. 368; С. 392; С. 397]; архетипах [1. С. 45; С. 207; С. 215]; эмоциональном
воздействии [1. С. 54; С. 109; С. 331]; PR [1. С. 67]; общественном мнении [1.
С. 144; С. 146; С. 158; С. 201; С. 312]; лидерах общественного мнения [1. С. 19;
С. 32; .С. 114; С. 178; С. 396]; гражданском обществе [1. С. 337]; формировании
имиджа [1. С. 124; С. 241; С. 242]; мифах и мифотворчестве [1. С. 207; С. 215;
С. 372; С. 378], а также многих других аспектах, например, связанных с инфор-
мационным сопровождением во время войн, эффективности пропаганды и ее
методах (например, о юморе и сатире [1. С. 39; С. 53]) и пр. Следует признать, что
такое разнообразие исследуемых смежных проблем и явлений — несомненное
достоинство этой фундаментальной работы, однако, одновременно напрашива-
ются вопросы, призывающие к четкости: В чем суть той или иной идеологии?
Как именно (при помощи каких каналов и методов) данная идеология распро-
странялась (пропагандировалась) в том и/или ином обществе? Какие средства
агитации при этом использовались (например, плакат, фильм и т.п.)?
Книга «Государственная пропаганда и информационные войны» глубока и
публицистична. Получаешь удовольствие от русского языка авторов, а также сти-
ля изложения материала. Г.А. Бордюгов и Е.А. Котеленец — историки. Читателю-
журналисту по образованию, специалисту в области массовых коммуникаций это
ценно (осмелюсь предположить, что для студентов, обучающихся по данным на-
правлениям, данный факт еще более значим), потому, что позволяет восполнить
пробелы в области исторического образования. Богатый фактологический мате-
риал и публицистическая манера изложения — достоинства, способствующие
тому, что «Государственная пропаганда и информационные войны» — труд, на
который с большой вероятностью заинтересованные читатели обратят внимание
и будут его цитировать. Как было отмечено выше, смелость авторов в том, что
они, не делая своих прогнозов, описывают методы информационной войны в
Донбассе в разгар военных действий (2014—2015 гг.). Эта книга об истории со-
временности, она — своеобразный мост, соединяющий прикладную журнали-
стику с ее злободневными проблемами со сферой науки: то, что исследуют и пре-
подают в вузах. Читая «Государственную пропаганду и информационные войны»
узнаешь и/или задумываешься о «войнах памяти» [1. С. 345], кибервойнах [1.
С. 372], «магии чисел и магии авторитетов» как технологии воздействия и мани-
пуляции [1. С. 32], «революции достоинства» [1. С. 303] и о многом другом. По-
мимо образовательных функций, книга вдохновляет на собственные дальнейшие
исследования в этой области, размышления и цивилизованную полемику. Это
позволяет сказать автором: спасибо.
То, о чем не написано в книге. Затрагивая много проблем и явлений, книга
В.В. Барабаша, Г.А. Бордюгова и Е.А. Котеленец подтверждает общеизвестный
факт того, что и пропаганда и PR — комплексные и меджисциплинарные фено-
мены, но не дает ответа на вопрос, чем они отличаются друг от друга. (Вероятно,
поиск отличий между ними не входил в планы авторов.) Замтим, что пропаганда,
в отличие от связей с общественностью (PR), — это односторонняя коммуника-
ция, не предполагающая обратной реакции и связи с аудиторией (англ. feedback).
С точки зрения автора данной рецензии, пропаганда — это навязывание сво-
ей точки зрения, точнее, позиции заказчика информационных услуг будь то ком-
мерческая организация, харизматическая личность, государственная структура,
политическая партия или общественное объединение. Пропаганду и пропаган-
дистов не интересует обратная реакция аудитории, то, что она думает по этому
поводу. При этом специалиста по PR это обязательно должно волновать. Суще-
ствует профессиональная шутка о том, что реклама — это любовь за деньги, а
PR — бесплатно. Серьезный смысл этого провокационного заявления в том, что
PR работает с общественно значимыми PR-поводами, которые важны для со-
циума. Именно поэтому общественность на PR-мероприятия должна обращать
внимание, реагировать, цивилизованно (ненасильственно) выражая свое обще-
ственное мнение.
Пропаганда — односторонне распространение определенной информации по
продуманным каналам с помощью специальных методов. В отличие от PR, про-
паганда блокируют читательский и зрительский отклик, четко контролируя ин-
формацию и заведомо планируя реакцию на нее (восприятие фактов).
Еще два момента, на которые нельзя не обратить внимание. Первый — это
проблема лжи, дезинформации, распространения заведомо ложных взглядов,
фактов, аргументов и других сведений. Применительно к деятельности в области
связей с общественностью это именуют «черным PR». И в мирное, и в военное
время, клевета, ложь, дезинформация, распространение заведомо ложной ин-
формации — преступления, которые следует осуждать, а общество и Закон долж-
ны этому способствовать и строго за этим следить. Мысль-метафора, которая
возникает в связи с этим: склонность к преувеличению и искажению информа-
ции — этап, через который люди разных культур проходят в детстве. «Вруниш-
ка» — уменьшительно-ласкательный эпитет по отношению к ребенку, который
уличен во лжи. Лжец — это уже оскорбление взрослого. Получается, что некото-
рые пропагандисты и PR-специалисты — профессиональные лжецы. Любой об-
разованный человек, которому в детстве читали книги о добре и зле, понимает,
что так быть не должно. И сказка, и одноименный советский фильм «Королевство
кривых зеркал» (1963 г.), как и многие другие произведения культуры, а также
искусства учат человечество ценности правды и справедливости. Это — архетипы
культуры, на которых держатся общества, и российское в том числе. Поскольку
русские говорят, что «нечего на зеркало пенять, коли...», то и начинать надо не с
пропаганды, которая является всего лишь отражением той или иной существую-
щей идеологии.
Второй момент, на который хочется обратить внимание: пропаганда (как и PR)
совсем не обязательно связаны с политикой и информационными войнами. Те-
оретически может быть пропаганда (от лат. «распространение») добра, справед-
ливости, уважительного отношения к старшим поколениям и людям с ограни-
ченными возможностями и мн.др. Хотелось бы это увидеть на практике, а не
прочитать об этом в книгах.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Барабаш В.В., Бордюгов Г.А., Котеленец Е.А. Государственная пропаганда и информаци-
онные войны: учеб. пособие. М.: АИРО-XXI, 2015. 400 c.
[2] Барабаш В.В., Бордюгов Г.А., Котеленец Е.А. Образы России в мире: учеб. пособие. М.:
Ассоциация исследователей российского общества, 2010. 296 c.
[3] Bernays, Edward (1928). Propaganda. New York: Horace Liveright.
[4] Ellul, Jacques (1973). Propaganda: The Formation of Men's Attitudes. New York: Vintage Books,
a Division of Random House.
Вестник РУДН, серия Литературоведение. Журналистика, 2016, № 1
150
[5] Bonnell E. Victoria (1999). Iconography of Power: Soviet Political Posters Under Lenin And Stalin.
University of California Press, 363 p.
[6] Русский плакат. Избранное. Составители Снопков А.Е., Снопков П.А., Шклярук А.Ф.
Автор текста Толстой Т.Н. М.: КОНТАКТ-КУЛЬТУРА, 2010. 176 с.
[7] Lippmann, Walter (1922). Public Opinion. USA: Harcourt, Brace, 1922. 427 p.
