Академик Степан Борисович Веселовский (1876–1952) заслуженно считается одним из ведущих исследователей Московского периода русской истории. При жизни его труды были известны лишь узкому кругу специалистов, значительная часть научного наследия – опубликована и получила признание уже после его смерти. Однако работы его, посвященные первым столетиям формирования и развития Московского государства, не только не утратили научной ценности, но и до сегодняшнего дня пользуются заслуженным авторитетом не только среди историков.
Свои исследования он начал задолго до 1917 года. Происшедший революционный переворот в России изменил весь строй жизни, многие близкие, коллеги не пережили тяжелых лет безвременья, многие оказались в изгнании. Но Степан Борисович во всех этих бурях и невзгодах первых советских десятилетий уцелел – и остался в советской научной среде как осколок ушедшей эпохи.
«Чем-то он напоминал Сильвестра Бонара. Вернее, Сильвестр Бонар в моем представлении прочно ассоциировался со Степаном Борисовичем, – вспоминал позднее встречавший его в 30-е годы И.?А.?Нечаев. – Небольшого роста, бритенький, дома он ходил в какой-то тужурочке. Неторопливые движения. Пристальные, колючие, светлые глаза. Полуседые волосы, небрежно причесанные. Слабый голос. Он начинал рассказывать сперва медленно, тихо, как-то вроде нехотя, потом воодушевлялся все более и более, речь его становилась с каждой фразой красочнее, образнее и сочнее. Голос крепчал, приобретая модуляции, которые спервоначалу ему будто лень было пустить в ход».
С.?Б.?Веселовский принадлежал к древнему дворянскому роду. Известно, что его предки появились на московской службе во времена царя Алексея Михайловича. Родовое имение Веселовских – Петровское – находилось недалеко от Смоленска. Их военная служба тянется через весь XVIII век, получая достойное завершение в военной биографии деда, Степана Семеновича, георгиевского кавалера и участника Отечественной войны 1812 г. Но уже с середины ХIХ века наблюдается отход Веселовских от военной службы, они переключаются на мирные, прежде всего научные, занятия и добиваются на этом поприще заметных успехов. Так родной дядя историка, Константин Степанович, становится известным ученым-статистиком, членом Императорской Академии, около двух десятилетий исполнявший должность непременного секретаря Академии. Троюродные братья отца, Алескандр Николаевич и Алексей Николаевич Веселовские, стали известными учеными-литературоведами, и также были избраны членами Академии. Еще один из Веселовских, Николай Иванович, стал известным ученым-археологом, внесшим большой вклад в изучение далекого прошлого Туркестана. Можно отметить еще, что и младший брат Степана Борисовича, Борис Борисович, сделался известным ученым, его 4-х томный труд стал классической работой по истории земства в России. А сестра, Елена Борисовна, после учебы заграницей в Мюнхенском университете сумела там же защитить диссертацию и стала первой в России – доктором ботаники.
Отец С.?Б.?Веселовского, Борис Степанович, окончил курс Гори-Горецкой сельскохозяйственной академии и, будучи хорошим агрономом, служил около четверти века управляющим богатыми имениями Н.?А.?Львова в Балашовском уезде Саратовской губернии. Позднее, уйдя от Львовых, он поселился в своем, купленном за годы службы, небольшом имении Лунино там же, недалеко от Балашова, где и прожил до самой своей смерти. В этой русской «глубинке» родился и получил первые яркие впечатления в своей жизни будущий историк, Степан Борисович Веселовский. В дальнейшем на его жизненном пути были и Тамбовская гимназия, и Московский университет, женитьба на дочери французского инженера-химика, упраляющего крупными заводами и многолетняя плодотворная работа в архивах над дреними актами Московской Руси.
С.?Б.?Веселовский окончил юридический факультет Московского Императорского Университета в 1902 г. по второму разряду не защищая ни магистерской, ни докторской диссертации. Еще в университете проявилась склонность к научной работе, он увлекся философом Б.?Спинозой и написал о нем критическую статью «Политические воззрения Спинозы». Одновременно начал собирать в архивах материалы по финансам и экономике Московского государства XV–XVII веков, которые в дальнейшем вошли в капитальное исследование – трехтомное «Сошное письмо. Исследование по истории кадастра и посошного обложения Московского государства». Выпускная дипломная работа С.?Б.?Веселовского называлась «Финансы дореволюционной Франции». По-видимому, С.?Б.?Веселовский впервые проявил серьезный интерес к истории как научной дисциплине, когда прослушал курс русской истории у профессора В.?О.?Ключевского, собрал и обобщил студенческие записи этих лекций. Лекции Ключевского были очень популярны и были затем изданы профессором сначала в гектографическом исполнении, а затем – в традиционном виде. Они оказали громадное влияние на молодого исследователя, С.?Б.?Веселовский стал одни из учеников знаменитого ученого.
Будучи вполне обеспечен материально значительным состоянием жены С.?Б.?Веселовский не поступил на службу, работал в архивах и до?ма. В течение 1903–1917 годов временами он самостоятельно брался за подготовку к защите ученой степени, однако экзамена он так и не сдал, слишком его захватывала и отвлекала научая работа. За фундаментальное исследование «Сошное письмо» в 1916 г. С.?Б.?Веселовский был награжден Императорской Академией Наук премией имени Уварова, а в 1917 г. Московский Университет присудил ему ученую степень доктора истории русского права Гонорис Кауза.
Однако, весь этот «успешный» распорядок жизни: прочное положение и признание среди отечественных историков, профессорская кафедра в Университете, успешная исследовательская работа – все это оказалось опрокинутым и отброшенным в сторону бурным потоком событий разразившейся в России революции и последовавшей гражданской войны. Теперь, в течение нескольких лет жизнь ученого превратилась в повседневную борьбу за физическое выживание его самого, семьи и близких, включая семью умершего от голода и издевательств ЧК брата Константина, всего около 25 человек. Небольшой коммуной, обрабатывая землю и разводя пчел на принадлежавшем им участке земли в Подмосковье вблизи деревни Татариновка, а также распродавая постепенно остатки имущества, пережила семья Веселовских тяжелые годы 1918 – 1922.
И все же, несмотря ни на что, он не покинул Россию, приняв непростое решение – разделить ее судьбу. «Культурная верхушка должна оставаться с народом, – считал, по свидетельству его сына Всеволода, Степан Борисович, – и ее обязанность состоит в том, чтобы осмыслить происходящее». С этой точки зрения наибольший интерес, безусловно, представляет очерк «Разгром Московского Университета» и дневники, которые Степан Борисович вел в период 1915–1923 гг. В них можно встретить, с одной стороны, зарисовки событий, сфотографированные им с присущей ученому точностью и наблюдательностью. С другой стороны в них содержатся глубокие, порой горькие, размышления о причинах происшедшей в России катастрофы, о судьбах народа и государства. Его видение причин кризиса и самого последующего прогрессировавшего разложения и распада русского государства настолько глубоко и оригинально, что и сегодня, спустя восемь десятилетий, воспринимается с таким живым и неподдельным интересом, как если бы историк писал теперь о распаде и крушении Советского Союза. Кризис России конца ХХ века, к сожалению, имеет во многом корни, схожие «с сумасшествием 17-го года», отмеченные в свое время С.?Б.?Веселовским.
Большая семья Веселовских оказалась разгромленной, многих разбросало по всей стране и даже в эмиграцию, за границу. Многие умерли, погибли... В июле 1917 в Сердобске застрелился старший из братьев, Александр. Константин и Сергей вынуждены были скрыться из Балашова и бежать: первый в Москву, второй на Дон. При безуспешной попытке вывезти через несколько месяцев из Балашова семью Константин заболел тифом и скончался в Москве. Сестры Варвара и Нина вместе со своими сыновьями уехали в конце концов за границу. Остатки семей, полуголодные дети со своими материями собирались постепенно в Москве, где можно было еще опереться на помощь и поддержку кого-то из родных, где легче было прожить, и можно было надеяться получить образование.
Среди этих «осколков кораблекрушений» была и семья старшего брата Степана Борисовича – Константина. Его жена, Александра Васильевна Веселовская (урожд. Мелентьева), после вынужденного отъезда мужа в Москву осталась в Балашове одна с четырмя малыми детьми. Младшей, Ирине – моей матери, было тогда три с половиной года, а старшей – Наталье, двенадцать. Два с половиной года прожили они в деревне, где Александра Васильевна работала учительницей, и лишь осенью 1921 года смогли перебраться с помощью родных в Москву, где и пережили первую зиму 1921–22 гг. вместе с большой семьей Степана Борисовича на его подмосковной «даче» Татариновке. Именно с этого времени начинаются тесные отношения между этими двумя семьями, а старшая племянница, Наташа, со временем становится главным историиографом семьи. Дружная атмосфера взаимной поддержки, готовности придти на помощь, стремление к знаниям и всестороннему развитию, трудовая этика и готовность много и упорно работать – все это сформировало тот крепкий дух, позволивший успешно пройти через грядущие испытания и пережить все невзгоды. Только один пример – твердость характера и решительность племянницы Натальи Константиновны, не допустившей осенью 1941 г. разграбления соседями опустевшей новогиреевской квартиры Степана Борисовича, уехавшего в эвакуацию, буквально спасли бесценный архив историка от уничтожения.
* * *
Со временем у Натальи Константиновны стало накапливаться все больше материалов, документов, фотографий, касающихся истории большой семьи. Здесь оказались и запись воспоминаний ее деда, Бориса Степановича, воспоминания теток Варвары и Нины, написанные уже в эмиграции для своих детей и внуков. Особое место заняли многочисленные письма родных дореволюционного времени и последующих лет. Они воссоздавали картину и дух ушедшей эпохи, возвращали к переживаниям и чуствам того времени. Так постепенно вызревала потребность воссоздать и сохранить ушедший мир прошлой жизни. Наверное, последним доводом стало желание рассказать новому поколению (сыновьям, племянникам), которое под воздействием советской пропаганды и историографии могло считать свое «дворянкое» происхождение чем-то если не постыдным, то «нехорошим», о своих корнях, о пережитой семьей трагедии, об ушедших навсегда близких и родных людях… Так сложилась эта книга. В ней прослеживаются как бы линии жизни семей двух братьев Веселовских, Степана Борисовича, историка, ученого, и Константина Борисовича, земского и общественного деятеля.
В общей, начальной части – «Далекие годы» – помещены воспоминания их родителей, их дяди-академика, Константина Степановича, в которых рассказывается об истории происхожения семьи и о жизни середины-конца XIX века. Эти тексты органично продолжают воспоминания о детских годах самого Степана Борисовича и его сесетр Варвары, Нины и Надежды. Они рисуют запоминающиеся картины провинциальной и столичной жизни дворянской семьи в пореформенное время. Эта часть книги завершается материалами, относящимися уже к более позднему времени, кануну войны и революции, – воспомианиями старшего сына историка, Всеволода, о своих детских годах в Москве, и рассказом самой Натальи Константиновны о жизни в Балашове и в небольшом имении Лунино, все это в далекой провинции – в Саратовской губернии.
Вторая часть книги «На переломе» включила в себя материалы о годах революции и гражданской войны. Это, прежде всего, дневниковые записи Степана Борисовича, в которых он старался, как современник, запечатлеть и сохранить подлинный облик происходивших трагических событий. Дневниковые записи удачно дополняются воспоминаниями старшего сына Всеволода о встречах московских историков с писателем Иваном Буниным, совместных обсуждениях исторических судеб России, которые происходили на Арбате на квартире Степана Борисовича накануне февральской революции, свидетелем которых был сам Всеволод. Кроме того, сохранились его же уникальные записи о кратковременном своем (вместе с отцом) аресте и пребывании в Бутырской тюрьме осенью 1919 года в самый разгар гражданской войны. В этой же части – рассказ Натальи Константиновны о жизни семьи Константина Борисовича в провинции в революционные годы, сначала в уездном городе Балашове, а потом, после отъезда и последующей смерти отца, в течение двух с половиной лет – в глухой деревне, где Александра Васильевна смогла устроиться сельской учительницей. В завершение картин столичной и провинциальной жизни первых лет советской эпохи приведены многочисленные письма членов большой семьи Веселовских (состоявшей к 1917 году из пяти братьев и семи сестер), сохранившиеся от того времеи и собранные позднее Натальей Константиновной.
Последняя часть, «Возвращение к жизни», как бы подводит черту происшедшим бурным событиям пятилетия гражданской войны, Это и размышления о причинах и итогах революции, записанные сыном историка, Всеволодом, еще в начале 20-х годов, и записи из Дневника историка, где он пытался дать хотя бы первичную оценку и анализ происшедшего, и рассказ племянницы, Натальи Константиновны, о жизни Веселовских в Москве, куда с началом НЭПа собрались многие члены большой семьи, уцелевшие в бурные годы.
Итак, «Семейная хроника» трех поколений Веселовских завершена. Дальше – уже иное время, другая эпоха.
… В Москве в глухом углу Немецкого кладбища покоится прах историка. Три полосы, две светлых и между ними – темную, можно увидеть на большом могильном камне. Они как бы символизируют его жизненный путь. Научный взлет, признание коллег-историков, семья, рождение детей, увлечение музыкой – в начале века. Катастрофа революционного переворота, крушение государства и его распад, борьба за физическое выживание в условиях повального одичания и деморализации – во время и сразу после гражданской войны. И, наконец, возрождение каких-то основ жизни в советское время, возвращение к научным занятиям, избрание в Академию. И на камне, как итог прожитой жизни – слова Пушкинского Нестора:
Исполнен долг, завещанный от Бога мне грешному
Могильный камень, как и надпись на нем, был установлен тщанием Бориса Степановича и Натальи Константиновны Веселовских – как память о нелегкой судьбе близкого человека. И эта книга, материалы которой в течение многих лет собирались, сохранялись, писались Натальей Константиновной, «тетей Наташей», пусть послужит памяти об ушедших людях, об их нелегкой судьбе. На долю того поколения пришлось много трудностей и испытаний, оно с честью прошло через все невзгоды и бури. Светлая память им всем…
* * *
В заключение необходимо выразить глубокую благодарность всем, кто помог подготовить это издание, предоставил материалы, фотографии. Это, прежде всего сын Натальи Константиновны, Константин Борисович Веселовский, предоставивший для публикации воспомиания своей матери, а также тексты «Дневников» Степана Борисовича, напечатанные в 2000 году в журнале «Вопросы истории», и многочисленные сохранившиеся семейные фотографии. Глубокая благодарность дочери историка, Анне Степановне Веселовской, за предоставление возможности опубликовать воспоминания ее бабушки, Леониды Степановны Лозино-Лозинской (которые впервые публикуются в этой книге), а также «Воспоминания детства» Степана Борисовича и его очерк, относящийся к зиме 1919 года – «Разгром Московского университета». Последние два очерка были напечатаны в «Московском журнале» (1997. №3. С. 48–53; №4. С. 49–52; №5. С. 54–58; 1996. №12. С. 20–25.). В книгу вошли ценные воспоминания и размышления о судьбах России сына историка, Всеволода Степановича, которые хранились у сына, Владимира Всеволодовича, и были им любезно предоставлены составителю. Отдельно хочется выразить благодарность скромной помощнице, Елене Михайловне Макаровой, за большую бескорыстную помощь в подготовке текстов воспоминаний.
