Предисловие к книге Н.К.?Веселовской
"Воспоминания выездного врача скорой помощи (1940–1953)".
«ДОРОГОЙ НАТУЛЕК!.. МАМЕ СЕЙЧАС ОЧЕНЬ ТРУДНО...»
Из жизни одного поколения
Заканчивается первое десятилетие XXI века. Оглядываясь назад, оценивая прожитые уже годы, неожиданно для себя приходишь к выводу – с середины ХХ столетия сменилось уже несколько исторических эпох, которые лично пришлось пережить, приноравливаясь к изменениям и самого строя жизни, и культурной и идеологической среды, и многообразной нашей российской повседневности. Это и «хрущевские годы» середины 50-х – начала 60-х гг. со скромным, но уже налаженным бытом, оптимизмом повседневной городской трудовой жизни, радостью полноценной учебы и постоянных все новых свершений и достижений. Это и «шестидесятые» – когда на непродолжительное время после снятия Н. С. Хрущева возникло и утвердилось чувство зрелости, взрослости наших сограждан и одновременно – ощущение перспективы, возможности развития, роста... Последовавшая за этим долгая «брежневская» эпоха – особое время медленного погружения в болото конформизма и «меркантильности». С нараставшим чувством пессимизма и общей апатии. Завершилась эпоха взлетом новых надежд и ожиданий, страстей и эгоизма, нараставшей деморализацией в ходе «перестройки». И как печальный итог – хаос и общая катастрофа ельцинского десятилетия. Четыре эпохи, так непохожие друг на друга...
Но если задуматься о старшем поколении, о прожитой ими жизни. О поколении наших родителей, к которому принадлежала и «тетя Наташа», Наталья Константиновна Веселовская... Возникает странное чувство чего-то невероятного, невозможного – а через сколько же «эпох» пришлось пройти им, начинавшим свою жизнь на старте века ХХ? Моя мать, Ирина Константиновна, хорошо помнила и свои детские годы 20-х, и голодную, но такую насыщенную, энергичную молодость предвоенных 30-х, и тяжелые будни военных и послевоенных лет. А «тетя Наташа», ее старшая сестра, застала и хорошо помнила (о чем со временем оставила подробные свои записки-воспоминания) еще и предреволюционные годы старой России. Восемь исторических эпох... На протяжении одной человеческой жизни – возможно ли вынести это? Не сломаться, не согнуться под тяжестью переменчивых обстоятельств – не потерять себя? Оказалось, что можно!
Н.К. Веселовская. 1915 г.
Наталия Константиновна родилась 29 мая 1906 г. по ст. стилю. Ее дед, Борис Степанович, происходил из старинной служилой семьи столбового смоленского дворянства – первые упоминания о Веселовских в российской истории относятся ко времени царя Алексея Михайловича. Получив хорошее агрономическое образование в Гори-Горецкой академии, он со временем был приглашен управляющим имениями Н. А. Львова, внука известного архитектора и поэта, основные владения которого находились в Саратовской губернии, в Балашовском уезде. Женился он на представительнице древнего, но небогатого рода южнорус¬ских помещиков – Лозино-Лозинских. Леонида Степановна родила и воспитала пятерых сыновей и семерых дочерей. Там, в имении Львовых Бобылевке, они прожили около трех десятилетий. За время службы Борису Степановичу удалось «по случаю» купить небольшое имение Лунино в соседней волости, где он, уйдя от Львовых, и поселился на склоне лет. Скончался он в 1911 г., похоронен на Бобылевском кладбище, рядом с теми местами, где прошли лучшие годы его жизни.
Отец, Константин Борисович Веселовский
Второй сын Бориса Степановича, Констанин, будущий отец Наталии Константиновны, сначала подумывал о военной карьере, но слабое здоровье закрыло ему этот путь, и он со временем нашел свое призвание в земской работе. В 1900 г. его избирают председателем Балашовской уездной земской управы, и он руководит уездным земством в течении 12 лет. Там же в Балашове Константин Борисович встретил свою будущую жену, Александру Васильевну Мелентьеву, выпускницу Высших Бестужевских курсов, которая с 1903 г. была директором Балашовской женской гимназии.
Мать, Александра Васильевна Веселовская
Помимо Наташи у них родились еще Борис (1911), Татьяна (1913) и Ирина (1915). В 1912 году болезнь заставила Константина Борисовича уйти со службы в земстве и поселиться в Лунино. Там их и застала революция 1917-го. Первое время, пока еще малозаметные, нарушения не меняли еще привычного течения жизни. Но довольно быстро спокойная жизнь закончилась – пришлось из глухого сельского угла переехать в Балашов. К осени 1918 г. постепенно все более разгоравшаяся гражданская война привела к провозглашению «красного террора». Отцу Наталии Константиновны пришлось спешно «бежать» из ставшего прифронтовым города к матери в Москву.
Завершилась эта история трагически. В ноябре квартира, в которой жила семья, была реквизирована для нужд ЧК, и Александра Васильевна с четырьмя малыми детьми оказались буквально выставленными на улицу. Она писала мужу в Москву отчаянные письма, Константин Борисович предпринял в ноябре 1918 г. безрезультатную попытку приехать и увезти в Москву семью, на обратном пути, долгом и крайне тяжелом, заболел тифом и через две недели скончался в Москве.
Во время своего последнего приезда в ноябре отец так и не смог повидать детей. Он только передал записку, которую Наталия Константиновна запомнила на всю жизнь:
«Этот клочок бумаги, – пишет она в своих воспоминаниях, – после смерти папы стал для меня как бы его завещанием и всегда стоял у меня перед глазами и звучал в ушах.
«Дорогой Натулек!
маме сейчас очень трудно.
Помоги ей с малышами...
твой папа».
В течение почти всей своей жизни я помнила его завет и старалась исполнять его, как могла и умела... Записка эта всегда была со мной, пока, наконец, в трамвае у меня не украли сумочку с деньгами, паспортом и этой запиской. Но слова эти звучат для меня до сих пор: «Дорогой Натулек!..»
Телеграмма о смерти мужа пришла в Балашов из Москвы одновременно с получением Александрой Васильевной направления на работу учительницей в село Повалищево. Здесь, в глухом углу, на границе Саратовской и Тамбовской губерний, пройдут два с половиной года жизни семьи – матери и четверых детей, из которых старшей, Наташе, еще не исполнилось и тринадцати, а младшей, Ирине, – четыре года. Испытания сплотили всех: взаимопомощь, дружеское отношение друг к другу, помощь и поддержка младшим – все это укрепилось и осталось в семье на все последующие годы.
Конец 1920-х. Дети без отцов. (Константина и Сергея Борисовичей)
Сидят (слева направо) Игорь, Ирина, Елена.
Стоят Наташа, Борис, Тамара, Татьяна.
В дальнейшем жизнь развивалась так: в начале осени 1921 года, в самый канун Великого голода, семье удалось уехать в Москву. Их поначалу приютил у себя в подмосковном «владении»-даче дядя Наталии Константиновны, Степан Борисович, тогда уже ставший широко признанным историком русского Средневековья. Немного позднее семья перебралась в Москву. 20-е годы проходят в напряженной борьбе за повседневное существование, учеба в школе, потом Университет (Наталия Константиновна поступает в МГУ и заканчивает медицинский факультет). Она выбрала своим призванием работу врача, посвятив этой работе около четырех десятков лет своей жизни. Ее брат Борис, моложе ее на 5 лет, поступал в ВУЗ соответственно позднее, времена были уже не те: началась индустриализация, коллективизация, власти стали намного пристальнее смотреть на «социальное происхождение» молодежи. Так что, несмотря на неоднократные успешные сдачи экзаменов, Борис Константинович так и не закончил институт и занимался серьезной научной работой, не имея соответствующего диплома. Спустя многие годы, во время войны, это сыграло свою роковую роль в его судьбе.
Наталия Константиновна начинает работать врачом в Нарофоминской больнице, выходит замуж своего двоюродного брата, Бориса Степановича. В 1932 г. рождается сын, названный ими Константином. Но жилищные условия ужасны, и они всей семьей уезжают в провинцию, в Мелитополь, где и работают до самого кануна войны, 1940-го года. И лишь перед войной Наталия Константиновна возвращается опять в Москву.
* * *
В этой книге читатель найдет небольшие по объему воспоминания Наталии Константиновны, в которых она рассказывает, что было с ней, что она видела и чему была свидетелем в последующие военные и послевоенные годы. С захватывающим интересом читаются ее рассказы из жизни московской станции «Скорой помощи». Случаи из практики, события, обстановка тех лет... Но главное – это яркие и живые характеры наших соотечественников, современников, чьими стараниями, упорным и напряженным трудом создавалась тогда наша страна.
Отдельным разделом идут воспоминания о пережитых «квартирных мытарствах». Может быть, современному читателю удастся хотя бы отчасти воссоздать и почувство¬вать те реальные условия, в которых довелось жить старшему поколению.
Брат, Борис Константинович, 1928 г.
Во второй части книги помещен краткий очерк жизни младшего брата Наталии Константиновны, Бориса, погибшего на фронте в боях под Великими Луками в январе 1943 года. Она хотела хоть как-то сохранить в памяти его светлый образ. Ею же были собраны и сохранены его письма из Армии. Они позволяют нам и сегодня почувствовать, чем жили, как дышали люди в трагические годы ХХ века. О нем же, о Борисе Константиновиче, рассказывает его близкий друг, друг всей большой семьи Веселовских, Игорь Александрович Нечаев.
Наталия Константиновна, Борис Степанович, сын Костя. 1935 г.
Передавая на суд читателя собранные в этой книге рассказы, письма, воспоминания хотелось бы, прежде всего, попытаться воссоздать ту удивительную атмосферу энергии, борьбы, стремления к лучшему, бо?льшему, человеческому, на которую теперь, по прошествии многих десятилетий смотришь с изумлением и даже восхищением. Как смогли они, часто голодные и полуразутые-полураз¬детые, вопреки всем возникавшим неблагоприятным обстоятельствам повседневности, сохранить достоинство и любовь к жизни, радостное восприятие окружающего и целеустремленность в достижении поставленных целей? Какой дружной, сплоченной семьей смогли пройти свой жизненный путь?
Сестры Ирина, Татьяна и Наталия, брат Борис. 1940 г.
Пусть эта небольшая книжка будет данью памяти поколению – предвоенному, послереволюционному. На его долю пришлось много трудностей, но оно с честью прошло через все невзгоды и бури. Светлая память им всем. И благодарность наша за содеянное. Вспоминая их жизнь, сопоставляя пройденные ими испытания с современной столь неопределенной и размытой эпохой «постмодерна», будем знать, что нам есть, кого вспомнить в тяжелые минуты современной жизни, есть, у кого попросить совета, есть на кого оглянуться – они, давно ушедшие в мир иной, смогут и оттуда поддержать нас в трудную минуту. Просто фактом прожитой своей жизни.
А. Г. Макаров
