airo-xxi.ru

«Я любил Россию...»

Эпоха революций в России начала ХХ века, закончившаяся 1917 годом, многолетней гражданской войной, распадом и расчленением страны, проложила глубокую пропасть между старой Россией и новой, возникшей на пепелище этой гражданской войны. Нараставший вал взаимного насилия, деградация на протяжении длительного времени физических условий существования, огромный рост эгоизма и связанное с ним падение морали, социальная разобщенность народных масс – все это исказило и отодвинуло в сознании переживших катастрофу русских людей представления о «прош­лой» жизни. Старая Россия для многих осталась в памяти лишь как некий идеальный образ нормальной, доброй и гармоничной жизни, навсегда исчезнувшей из нашего бытия. Со временем душевная травма эта несколько ослабла, новые бурные события и беды заслонили старую эпоху. Но и боль утраты, и стремление сердца к этому старому «идеальному» ушедшему миру, где сердце русского человека имело свое пристанище – остались и дожили, пройдя через несколько поколений, до нашего времени.

И сегодня, когда мы снова испытываем бурные и трагические изменения всего строя нашей едва наладившейся жизни, когда «эпоха революций» возвращается в Россию, наши мысли и чувства подчас обращаются в прошлое в поисках ответа на жгучие вопросы современного бытия, в поисках нравственной опоры, которой так не хватает нам в современном мире – разобщенном, хаотичном, бесчеловечном. Не столько умом, сколько сердцем мы хотим понять, как и где мы заблудились, сбились с торной дороги развития нашего Отечества, мы хотим «восстановить родство», найти, восстановить связи с прошлыми поколениями. Не так важно при этом, правы они были или заблуждались, победили или были побеждены, мужественно встречали свою судьбу или малодушно отступали под ее ударами и искушениями – возникает потребность ощущать единство себя и России, преемственность поколений и деяний. Неодолимая потребность воссоздать единство общей судьбы всего народа России – оно, и только оно, может дать нравственную силу подняться и преодолеть все трудности, чтобы открыть путь в наше будущее.

Мы хотим предоставить современному читателю возможность сегодня услышать голос из той далекой, казалось, навсегда ушедшей эпохи. Голос замечательного человека, русского писателя, в течение более чем четверти века внимательно и любовно описывавшего разные стороны повседневной жизни своего народа, старавшегося не только понять его нужды, но и – своей негромкой музой – врачевать его душевные раны, его сердечные тревоги – Федора Дмитриевича Крюкова.

Ф.?Д.?Крюков вышел, можно сказать, из самой гущи народной. Рожденный в донской казачьей станице, он на протяжении всей жизни был неразрывно связан со своей «малой родиной». Крюков, выбирая свой жиз­ненный путь, не готовил себя специально к литературной деятельности, хотя и закончил с отличием Петербургский Историко-филологический институт, чем мало кто из писателей-современников Крюкова мог бы похвастаться. Он долго колебался, не мог найти «своего пути» служения. Отсюда, наверное, вытекают и его робкие попытки заняться историей Донского казачества*), и вначале – несмелые «опыты» литературной деятельности, публикация очерков и рассказов из народной жизни у В.?Г.?Ко­роленко в «Русском Богатстве». И долгая, временами тягостная «лямка» учителя гимназии, которую он тянул в течение 12 лет. Но судьба распорядилась иначе, пришел 1905 год с его волнениями, выборами в Первую Госу­дарственную Думу, революцией – нарушив размеренное течение жизни.

Вовлеченный в водоворот событий, он был подвергнут – за строптивость – отторжению от преподавания в гимназии, остракизму на своей малой родине (ему было запрещено проживание в родных местах на Дону), уголовному преследованию – как депутат Первой Государственной Думы (за участие в подписании Выборгского воззвания). Федор Дмитриевич вынужден был изменить свой жизненный путь, и стал профессиональным писателем, сотрудником, а позднее и заместителем главного редактора в «Русском Богатстве». Его сотрудничество с журналом оказалось весьма плодотворным: за два десятка лет на его страницах увидели свет более сотни очерков, рассказов и повестей. Результат впечатляющий!

При этом необходимо отметить характерную особенность творчества Ф.?Д.?Крюкова: он работал как бы в русле классической традиции русской литературы. Это означало соединение в его творчестве идеи гуманизма, служения Человеку, с традицией реализма русской литературы классического периода, когда писатель стремился с помощью художественных средств понять противоречивый окружающий мир, осмыслить его, проникнуть в души людей и раскрыть их внутренний мир, показав не только «душевные раны», но и возможности их врачевания. Многие современники Крюкова замечали, что в его творчестве трудно найти что-то вымышленное, полет фантазии, но зато его герои как бы выходили из самой повседневности, из народной толщи.

За более чем четвертьвековой период своей писательской деятельности Федор Дмитриевич оставил нам яркие и разнообразные картины жизни дореволюционной России. Читая его очерки и рассказы, попадаешь в самую гущу русской жизни. Перед читателем как в кинематографе возникают и проносятся персонажи и обстоятельства настолько достоверные и точные в деталях и психологических характерах, что через его произведения мы можем открывать для себя и изучать эту такую милую для нас, но уже безвозвратно ушедшую эпоху вековой давности. А касаясь переломных моментов нашей бурной истории, Федор Дмитриевич дает нам возможность из сегодняшнего далёка разглядеть вблизи многие важные детали, особенности нараставшего потока событий и через это многое понять в той эпохе.

Мы давно уже используем в своем сознании сложившиеся образы нашего прошлого, неважно – советскими или антисоветскими. Но насколько они соответствуют событиям и чувствам самих участников, действительно ли именно так воспринималось происходящее – или трагический поток стер многие эмоции и переживания, заменив их позднейшими формулами и пропагандистскими мифами?

Вот, например, Крюков рассказывает нам о встрече со своим земляком на глухой станции Михайловка во время посещения им своего «глухого угла» на Рождество 1916 года – самый канун «великой и бескровной» революции февраля 1917-го. «Богатеть нынче все бросились. Купцов, купцов этих у нас пооказалось, – как грязи! Все заторговали... Кто с роду копейки не имел за душой, – глядишь: ходит, скупает, перепродает, шуршит, брат мой, деньгами!» – вот картина нарастающего развала повседневного порядка жизни.

Другая характерная черта народной жизни уход «на службу... в стражники»: «– Шестьдесят в месяц, одежа казенная, харчи казенные, сапоги лишь свои. Народу ушло – страсть... Сейчас казаков в станице мало и осталось... Ушли деньги наживать… Развертывая постепенно картину степной жизни за последние три месяца, как я расстался с ней, Петрович особенно подчеркивает эту эпидемию наживы, охватившую моих станичников». («Мельком»)

Как это близко нашему времени – такая же неустроенность, зыбкость существования, неуверенность в будущем! Рисуя в очерке «Обвал» яркие картины исторических событий февральских дней в Петрограде, Крюков не только дает живые картины происходившего, но и отмечает уже тогда заметные тревожные признаки будущих грозных явлений. Не станем здесь подробно останавливаться на его наблюдениях и разду­мьях – читатель найдет их в самой книге. Можно лишь сказать, что перед нами с одной стороны разворачиваются как бы летописные зарисовки
событий, настолько точно воспроизводящие психологию и переживания простого человека из русской глубинки, что Крюковские очерки могут служить в качестве реального исторического источника для изучения
революционной эпохи России начала ХХ века.

Уникальными являются и собранные в этой книге статьи и очерки
Федора Дмитриевича, написанные на Дону в годы гражданской войны (1918–1919). Здесь не только точность наблюдений, но и вся гамма пере­живаний страдающего русского сердца, трагические чувства человека, наблюдающего безумное разрушение Отечества в «бессмысленной» междоусобной борьбе. Сам писатель с самого начала сделал выбор и прошел свой путь до конца. «Нужно браться без колебаний за топоры и вилы и очищать родную землю от разбойничьих банд, именовавшихся револю­ционным народом», – говорил он, по свидетельству друзей, своим станичникам весной 1918 года.

Фактически из его статей и очерков перед нами встает панорама народной освободительной войны казачества. Войны истинно народной, со всеми характерными для нее положительными и отрицательными сторонами, борьбы не на жизнь, а на смерть за свое существование. Войны трагичной – поскольку и сама она, и ее масштабы были связаны с расколом русского народа, который исторически мог быть преодолен лишь большими потерями, большими страданями, большой кровью. Казаки оказались в лагере потерпевших историческое поражение, цена, заплаченная за это – оказалась ужасной, лучшие сыны тихого Дона погибли или были вынуждены покинуть родину и доживать свой век на чужбине.

Федор Дмитриевич в водовороте бурных событий пытался по мере своих сил укрепить дух казаков в этой борьбе за свободу и за родной край, вселить в сердца надежду, воодушевить на подвиг. Поэтому особенно близко нам слово русского писателя, посреди брани утверждавшего веру
в возможность лучшего будущего, врачевавшего сердца своим словом, которое и сегодня звучит вполне современно и способно согреть душу:

«Я гляжу на разрушенный снарядом старенький куренёк, на обугленные развалины – обидно, горько. Но нет отчаяния! Пройдем через горнило жестокой науки, будем умней, союзней, и, может быть, лучше устроим жизнь» («Цветок-татарник»).

Во второй части настоящего сборника нами собраны воедино сохранившиеся и дошедшие до сегодняшнего дня материалы, посвященные
Ф.?Д.?Крюкову в связи с чествованием в 1918 г. на Дону его юбилея –
25-летия начала его писательской деятельности. Этому событию был посвящен тогда специальный номер журнала «Донская волна», выходившего на Дону в 1918–1919 гг., а также юбилейный сборник «Родимый край», посвященный писателю и подготовленный и изданный его друзьями и почитателями на его родине, в станице Усть-Медведицкой. В заключение собраны отклики, которые появились в связи с трагическим событием – преждевременной кончиной писателя от тифа в трагические дни общего отступления Донской армии на Кубани в начале 1920 года.

Таким образом, читатель этой книги получает возможность воссоздать для себя образ нашего талантливого предшественника, русского писателя и патриота, вместе с ним задуматься над нашей общей судьбой, судьбой России, услышать из глубин прошлого его мягкий и добрый голос:

«Я любил Россию – всю, в целом, великую, несуразную, богатую противоречиями, непостижимую. “Могучую и бессильную”... Я болел её болью, радовался её редкими радостями, гордился гордостью, горел её жгучим стыдом... Но самые заветные, самые цепкие и прочные нити моего сердца были прикреплены к этому вот серому уголку, к краю, где я родился и вырос...»

—————————

За последние двадцать лет было опубликовано несколько сборников рассказов и повестей Ф.?Д.?Крюкова. Предлагаемая книга по своей композиции отличается от прежних изданий. Мы постарались воссоздать целос­тный образ писателя, взяв за основу одну из сторон его творчества –
документально-художественные очерки и публицистику последних лет его жизни, пришедшихся на годы русской революции 1917 года. Наиболее ярким произведением писателя, выражающим его чувства и душу, отношение к свершающимся вокруг событиям, стало его стихотворение в прозе «Край родной», написанное в момент острой боли и тревоги за судьбу родной земли, во время разворачивавшегося на Дону восстания казачества против большевистской диктатуры летом 1918 года. Оно стало как бы камертоном его творчества, вобрало в себя основные его переживания. Эти же чувства и мысли мы встречаем практически во всех произведениях этого периода. Возможно, оно отражает в сжатом виде и содержание той большой вещи, которую писатель, по некоторым свидетельствам, писал в последние годы своей жизни. Этим стихотворением мы и открываем настоящий сборник.

Все тексты Федора Дмитриевича Крюкова, опубликованные в периодической печати 1916–1919 гг. и вошедшие в настоящий сборник, сверены с оригинальными газетными и журнальными публикациями, пунктуация и орфография в них приведены в соответствие с современными нормами.
В конце книги дается краткий Словарик к очеркам Крюкова, проиллюстрированный параллелями из «Тихого Дона». Научная подготовка текстов была выполнена филологами Л.?У.?Вороковой, М.?Ю.?Михеевым и А.?Ю.?Черновым, составление Словаря – М.?Ю.?Михеевым и А.?Ю.?Черновым при участии Л.?У.?Вороковой, научный редактор – М.?Ю.?Михеев. М.?Ю.?Михе­евым выполнена работа по поиску и обработке большого количества малоизвестных текстов Ф.?Д.?Крюкова, включенных в эту книгу.

Выражаем благодарность историку, профессору Ростовского университета А.?В.?Венкову за многочисленные полезные консультации, помогшие довести задуманную работу до своего завершения.

А.?Г.?Макаров