airo-xxi.ru

  • Увеличить размер
  • Размер по умолчанию
  • Уменьшить размер
Home Издания 2010 года Нацистории 2

natsistorii-2Национальные истории на постсоветском пространстве – II  / Под редакцией Ф. Бомсдорфа, Г. Бордюгова, .– М.: Фонд Фридриха Науманна, АИРО-ХХI, 2010. – 372 с.

 

 


СОДЕРЖАНИЕ

К ЧИТАТЕЛЮ (Фальк Бомсдорф)
ПРЕДИСЛОВИЕ (Геннадий Бордюгов)
ИСТОРИОПИСАНИЕ ПОСТСОВЕТСКОЙ БЕЛАРУСИ:
ДЕМИФОЛОГИЗАЦИЯ «РЕМИФОЛОГИЗАЦИИ»
(Олег Буховец)
Непознанная «непохожесть» Белоруссии
Чуяло ли свою страну белорусское национальное возрождение?
«Белорусский взгляд» на историю и современная наука
Националистическая теория и практика историописания и преподавания
Русификация в Российской империи и СССР в свете исторических фактов
Каковы были перспективы «национализации» историописанияв Беларуси?
НАЦИОНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ МОЛДОВЫ:
МОДЕЛИ ОСМЫСЛЕНИЯ ПРОШЛОГО
(Ирина Цвик)
Взгляды на характер национальной истории
в конце 1980-х – начале 90-х годов
Основные черты и тенденции общественных процессов 1998-2008 гг.
Проблемы инструментализации прошлого
Научное сообщество историков: дискуссии по вопросам идентичности
Отдельные этносы или единая общность?
«РОССИЙСКАЯ НАЦИЯ» И ЕЁ ИСТОРИЯ:
ПЕРЕЗАГРУЗКА СМЫСЛОВ
(Татьяна Филиппова)
Государство и власть в «историческом интерьере» –
обновление стилистики
Государственное – гражданское – национальное:
историческое наполнение исследовательских «оптик»
Курс на «позитивную идентичность» –
цели, средства и сферы реализации
Новый академизм – между «апологией самобытности»
и универсальностью критериев
«НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ» ИСТОРИИ В УКРАИНЕ
(Георгий Касъянов)
Новая политика истории и памяти
«Национализированная» история: эпикриз
Между «Востоком» и «Западом»: «ориентация на местности»
«БОИ ЗА ИСТОРИЮ» В ЛАТВИИ
(Виктор МАКАРОВ)
ОТСУТСТВУЮЩАЯ «НАЦИОНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ» ЛИТВЫ
(Нериюс Шепетис)
Эпоха воссоздания государства и «появления» национальной истории
Актеры исторической культуры: общественное сознание, политика, наука
Об условиях и задачах «актуальной» историографии
Бои за историю: «носители памятей» и «профессионалы»
НАЦИОНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ЭСТОНИИ В КОНТЕКСТЕ
ЕВРОПЕИЗАЦИИ ПРОШЛОГО И «ВОЙНЫ ПАМЯТНИКОВ»
(Андрес Адамсон)
Историзация политики и политизация истории
О двух позициях в массовом историческом сознании
Страсти вокруг «Бронзового солдата»
ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ
НАЦИОНАЛЬНОЙ ИСТОРИИ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ
(Эльдар Исмаилов, Ильгар Нифталиев)
Изучение прошлого страны: проблемы и приоритеты
Исторические образы России: противоречия восприятия
Этнополитический конфликт в контексте информационной войны
История страны в ХХ веке:
пересмотр ключевых событий и попытки нового прочтения
АРМЕНИЯ: УДРЕВЛЕНИЕ МОДЕРНА
(Александр Искандарян)
Путь
Политика
Геноцид
Независимость
ПО СЛЕДАМ «БЕЛЫХ ПЯТЕН» ИСТОРИИ ГРУЗИИ
(Отар Джанелидзе, Георгий Сиамашвили)
«За гранью дружеских штыков»
«Прощайте, товарищи!»
Февраль перестал быть для Грузии началом весны
Возвращение забытых имён
Великая Отечественная или Вторая мировая война?
История и государственная политика
Инструментализация истории
В ПОИСКАХ ИСТОРИЧЕСКОГО НАРРАТИВА КАЗАХСТАНА:
«ДИАЛОГ ПАМЯТЕЙ» ИЛИ «НАЦИОНАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ»
(Жанат Кундакбаева)
Проблемы идентификации и общенациональной консолидации
Репрезентация страны
Память разных этнических и социальных групп
Ловушки мифологизации прошлого
Полотно исторического развития в нормативной историографии
Переосмысление советского прошлого республики
КЫРГЫЗЫ: ВОССТАНОВЛЕНИЕ ИСТОРИИ
(Валентин Богатырев)
От мифов к истории. Период романтизма
Два президента – два подхода к истории
Тысячелетний прорыв в прошлое
История кыргызов
Болевые точки национальной истории
Кыргызы и «другие»
История и реальность
Кыргызская профессиональная историография
НОВОЕ ВИДЕНИЕ ИЛИ НОВАЯ АРХИТЕКТУРА
НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ ТАДЖИКСКОГО НАРОДА
(Мунира Джамалова)
Таджики: кто мы?
Об арийской цивилизации
Об опыте государственного строительства таджиков
Россия – Таджикистан: лицом к истории взаимоотношений
Единство древней нации
СВЕДЕНИЯ ОБ УЧАСТНИКАХ ПРОЕКТА


 К ЧИТАТЕЛЮ

 

10 лет назад Фонд Фридриха Науманна совместно с АИРО и Институтом русской и советской культуры имени Ю.М. Лотмана Рурского университета в Бохуме осуществили проект «Национальные истории в советском и постсоветских государствах». В рамках этого проекта состоялась Международная конференция и опубликованы два издания сборников (1999 и 2003) с результатами исследования, вызвавших большой резонанс.

За прошедшие годы значение истории в трансформации новых государств нисколько не уменьшилось. Дискуссии вокруг истории способны объединять или раскалывать общество. Часто это сопровождается мифологизацией или «национализацией» массового исторического сознания. Если десять лет назад ведущую роль в создании «своих» картин прошлого играли национальные движения и их лидеры, то сегодня ведущая роль в этом процессе принадлежит, как представляется, власти и политической элите.

И СМИ, и массовая учебная литература тоже вносят свой вклад в переосмысление прошлого. В обществе прослеживаются две тенденции: с одной стороны, к «присвоению» исключительно себе права трактовать и интерпретировать прошлое, а с другой, к критическому прочтению «трудных» страниц недавней истории независимо от национальных границ.

Перечисленные и многие другие причины делают сегодня анализ и мониторинг национальных историй, а также их представления миру крайне актуальными. Тем более, что первый и второй проекты по данной тематике охватывают без малого двадцатилетний период существования постсоветского пространства.

Фальк БОМСДОРФ

 


 

ПРЕДИСЛОВИЕ

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ: ТЕНДЕНЦИИ ПОСЛЕДНЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ

 Геннадий БОРДЮГОВ

Десять лет назад участники проекта «Создание национальных историй в советском и постсоветском государствах» зафиксировали ряд положений, которые оказались характерными практически для всех стран СНГ и Балтии.* Не без острых споров, вызвавших заметный резонанс в научной среде,**в основном было достигнуто согласие по поводу того, что понятие «национальная история» в социологическом смысле означает систему знаний, сотворенную национальной (принадлежащей той или иной стране) школой историографии, которая в силу неизбывных обстоятельств культурно-исторического развития демонстрирует в разной степени этноцентризм. Понятие «национальная история» объединяло в себе как этнорегиональные (к примеру, татарская, башкирская, североосетинская и др.), так и государственные истории (казахская, таджикская, украинская, армянская, грузинская и др.). Естественно, что версии истории Российской империи и СССР не рассматривались как «национальные», поскольку эти образования не являлись национальными государствами.

В контексте актуальных культурных представлений «национальная история» воспринимается во взаимодействии с историческими соседями, она организована посредством национальной идеи, обосновывающей культурные и политические притязания руководящих классов. Это относится и к понятию «национальный историк», которое вполне определенно звучит как обозначение носителя, контрагента, завуалированного или явного этноцентризма. Cмыслы, привносимые в такое понимание истории и историка, в немалой степени отражают реальное положение дел. Национальные историки на постсоветском пространстве «переигрывают» историю по тем сценариям, которые отвечают задачам обоснования процессов формирования национальных государств. В этом деле приближение к научной истине, к сожалению, не фигурирует в качестве ценности.

Участники проекта зафиксировали и проанализировали роль основных акторов процесса создания национальных историй – национальных движений и их лидеров, политической элиты и профессиональных историков. В 1990-е годы основные тенденции создания новых историй определяла первая группа, что не могло не повлиять на понижение общего уровня историознания. Оно было подчинено не внутренним научным задачам, а духу эпохи – героизации своего прошлого, удревнению своей государственности, завышению уровня политического и общественного развития этносов, вообще самоутверждению за счет соседей, созданию модифицированного пантеона выдающихся национальных деятелей.

Все эти устремления объединяла, как уже подчеркивалось, одна общая черта – этноцентризм, локальный и геополитический, претендующий стать исследовательским подходом, который фиксирует черты определенной этнической группы. Этноцентризм действительно стал вензелем национально-государственных историографий. Он явственно обнаружил себя в школьных и вузовских учебниках, энциклопедической литературе.

За последние десять лет условия для историописания на постсоветском пространстве усложнились. Произошли первые постсоветские «цветные революции» с харизматическими провайдерами и первая война между бывшими республиками СССР с трагическими последствиями. Появились новые независимые государства и новые границы. Военные и экономические конфликты вышли за пределы постсоветского пространства, стали дополнительным свидетельством того, что довольно быстро складывается иная конфигурация, не связанная с однозначным доминированием какой-либо страны среди заново образованных государств. Наоборот, появляются новые арбитры при осложнении межгосударственных отношений и новые богатые спонсоры в контексте экономического кризиса.

Одновременно растет и роль независимых интеграционных институтов, в том числе в гуманитарной сфере, в продвижении новых научных проектов.

Кризис государственности в ряде стран СНГ и одновременно поиск собственных путей развития народовластия, не связанных с продлением полномочий одного лидера, очевидное завершение процесса формирования собственной государственности потребовали новых программ и проектов по изучению и репрезентации истории. Это связано как с опасностью дезинтегративных тенденций, так и с воспроизводством идентичности, сохранением её главной основы  – исторической памяти и национальной культуры. Поэтому ведущая роль в создании национальных историй перешла к политической элите, заинтересованной в инструментализации прошлого для реализации определенных политических целей, в том числе укрепления независимого статуса новых государственных образований.

На всём постсоветском пространстве на государственном уровне сформулированы задачи политики истории, что связано с сохранением и развитием языка, национальных духовных и материальных ценностей, государственной школы обучения молодого поколения. Подконтрольные власти СМИ, система образования и издание учебной литературы, в зависимости от характера внешнеполитических ориентиров вообще и двусторонних межгосударственных отношений в частности, выпячивали то одни, то другие образы в представлении соседей и общей истории. Диапазон для этого был довольно широким, хотя и не новым – «враг – чужой – другой – иной – друг - брат». Однако выстраивание взвешенной внешней политики предопределило переход к созданию образа прошлого страны, который бы способствовал стабилизации, нормальным отношениям с соседями, который был бы свободен от излишней политизации. Безусловно, это не означало, что исчезло стремление правящих элит отойти от общей истории, связанной с Российской империей и СССР, что история перестала быть инструментом политики. Во всяком случае, режимы власти, установившиеся в последние пять лет в Украине, Грузии, Эстонии и Латвии, в определенные критические моменты тенденциозно освещали трагические моменты истории, надуманно взвинчивали ситуацию вокруг памятников и памятных знаков, что нередко вызывало раскол общества. Возникли невиданные для постсоветского пространства определения «война памятников», «война памяти».

Работа в контексте инструментализации прошлого, с одной стороны, и время от времени возникающих «войн памяти» и «информационных войн», с другой, поставили перед историками вопросы: что делать?, гасить эти войны?, создавать новую идентичность на «счастливой истории», и только так, игнорируя трагические события, воспитывать молодежь? Чем вообще отличаются национальные картины прошлого и почему? Какие модели национальной памяти превалируют сегодня в массовом сознании? Какие перспективы впереди – апология почвы, облечение мифов в национальную оболочку, или возвращение профессиональной историографии на подобающее место? Продолжится ли дифференциация историков по национальной принадлежности или всё-таки на основе научной позиции?

Как свидетельствуют статьи профессора из Украинской академии наук Георгия Касьянова, профессора Белорусского государственного экономического университета Олег Буховца, а также культуролога из Молдавии Ирины Цвик, у историков в повестке дня сложное, но крайне важное задание: преодолев всеобщее «воспаление этничности» ранних постсоветских лет, постараться вписать уникальный опыт каждого народа в культурно-историческое многообразие постсоветского пространства и мира в целом.

В странах Балтии нет общей идентичности, а потому трудно найти позитивное объединяющее прошлое, -- об этом пишут директор исследовательских программ «Балтийского форума» Виктор Макаров из Риги и профессор Вильнюсского университета Нейрюс Шепетис. Спор идет через забор – происходит интерпретация интерпретации фактов. Это, по мнению историков, создает дополнительную внутреннюю проблему: нет спора в установлении исторических фактов, но есть серьезная проблема в их восприятии. Латыши с болью вспоминают такие даты, как день оккупации и дни массовой депортации, считают 18 ноября (день создания Латвийской Республики) своим праздником, русскоязычные латвийцы к этим датам относятся с прохладцей, зато горячо и эмоционально отмечают 9 мая. Это болезненно для обеих сторон, потому что обе эти интерпретации долгое время «завязывались политиками». Возникла усталость общества от разыгрывания этнической карты в политике. Неграждан становится все меньше, но расхождение траекторий остается и подпитывается обидами: история не расширена и не растолкована таким образом, чтобы никто не чувствовал дискомфорта. Историческая рефлексия, естественная для открытого и зрелого общества, – нежелательная роскошь, пока исторические водоразделы совпадают с этнополитическими. Но как можно растолковать историю, если те, кто может ее растолковать, имеют собственное толкование? Эстонский историк и издатель Андрес Адамсон в своей статье сформулировал эту проблему так: для России, к примеру, успех – это победа в войне, у нас другой взгляд: если, победив, освободили – почему не ушли, а не ушли – значит, захватили. Это знание снять у эстонца можно только вместе с головой.

Безусловно, необходимо понимание и уважение к различиям национальных памятей. События 1944 г., когда Красная армия выбила немцев из Литвы, Эстонии и большей части Латвии, – это победа. Однако для эстонцев, литовцев и латышей военные победы советских солдат означали еще и возвращение их стран в состав СССР. Это государство в 1940 г. лишило их национальной независимости, возвращение режима, который всего за 11 месяцев, с июля 1940 по июнь 1941 г. зарекомендовал себя многочисленными политическими арестами и приговорами, высылкой десятков тысяч человек в Сибирь и Казахстан, бессудными казнями заключенных в первые дни войны. А после «освобождения» осенью 44-го – насильственной коллективизацией, новыми арестами и массовыми депортациями. Следовательно, нисколько не поступаясь законной гордостью за военные успехи Красной армии, надо знать и понимать, что, кроме освобождения от нацизма, принесли эти успехи народам Балтии. А народы Балтии, в свою очередь, помня о своей трагической истории, должны помнить и понимать, что означает для России, других постсоветских государств, да и для всего человечества, память о великой борьбе народов с нацизмом. Не для того нужен диалог, чтобы переубедить, а чтобы понять друг друга. Эта позиция, предложенная Международным обществом «Мемориал», разделялась всеми участниками проекта.

Кто есть сегодня «постсоветские люди», чью историю пишут историки, рассеянные по пространству независимых государств, – народа, нации, этноса, государства, режима? Как работают в этой области государственный заказ и общественный интерес? На эти вопросы отвечают в книге историки и политики из стран Южного Кавказа – директор Института Кавказа, профессор Александр Искандарян, профессор Бакинского государственного университета Эльдар Исмаилов и доцент этого же университета Ильгар Нифталиев, профессор Института политологии Грузии Отар Джанелидзе и журналист Гия Сиамашвили, а также ученые из стран Центральной Азии: профессор Казахского национального университета имени аль-Фараби Жанат Кундакбаева, доцент Российско-Таджикского славянского университета Мунира Джамалова и председатель наблюдательного совета Европейского клуба Кыргызстана Валентин Богатырев.

Многие авторы статей обращают внимание на то, что в России, ее политическом и культурном пространстве появилась мода на имперскость – во внешних проявлениях, в символике, стилистике. Исток этой тенденции – в позднеельцинском времени, когда власть стала играть с темами патернализма и монархической традиции. Татьяна Филиппова, представитель РФ в проекте, являющаяся заместителем главного редактора Российского исторического журнала «Родина», приводит в этой связи слова идеолога британских консерваторов Уильяма Хейга: «Я – за патриотизм без фантазий». Вот так же, без фантазий, стоит относиться и к задачам исторической науки и исторического образования, – пишет она. Именно историки способны содействовать созданию той «дорожной карты», которая поможет современным государственным деятелям не натыкаться на ухабы застарелых этнических и национальных конфликтов и спокойно заниматься своими делами – «без фантазий».

* * *

Участники нового проекта, как и предшественники, использовали самый разнообразный инструментарий изучения проблемы – обращение к историографии, проработку школьных и университетских учебников по истории, созданных в последнее десятилетие, контент-анализ СМИ, научной периодики и интернетовских форумов, специальные социологические опросы студентов, просмотр множества политических документов общественных движений и партий, наконец, личные наблюдения.

В приложениях к каждой статье сборника представлены визуальные образы темы проекта.

 

* Результаты проекты см. в различных публикациях: Бордюгов Геннадий.

«Свое» и «чужое» прошлое // Независимая газета. 1998, 15 сентября;

Бордюгов Геннадий. Создание национальных историй. Новое поколение

ученых СНГ размышляет о «своем» и «чужом» прошлом // Независимая

газета. Прил. «Содружество». 1998. № 10; «Своё» и «чужое» прошлое, или

поиск новых идентичностей в постсоветских государствах. Материалы

обсуждения на Международной научной конференции «Создание национальных

историй» (Москва, 15-16 сентября 1998 г.). Сост. К. Аймермахер, Г.

Бордюгов, К. Вашик. – М, 1999; Бордюгов Геннадий, Бухараев Владимир.

Национальные истории в революциях и конфликтах советской эпохи. – М.,

1999; Национальные истории в советском и постсоветских государствах.

Под ред. К. Аймермахера, Ф. Бомсдорфа и Г. Бордюгова. – М., 1999; --

2-е изд., исправл. и дополн. – М., 2003.

 

** См.: Люкшин Д. Фантомная история // Ex libris НГ. 1999, 14

октября; Журавлев Валерий. Договориться о прошлом // Ex libris НГ.

2000. № 15; Котов Владимир. О книге «Национальные истории» //

Отечественная история. 2001. № 5; Сорокина Ольга. О книге «Национальные

истории» // Pro et Contra. 2001. Осень; Буховец Олег. Клио на пороге 21

века: искушение национализмом // Вопросы истории. 2002. № 3 и др.

 

 

 

 

 

 

tpp

Наши издания

Комната отдыха

mod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_counter
mod_vvisit_counterСегодня78
mod_vvisit_counterВчера546
mod_vvisit_counterЗа неделю1843
mod_vvisit_counterЗа месяц7565

Online: 31
IP: 3.227.252.87
,